«В тишине неуютно» – всплывает в памяти давнишний слоган, призывающий то ли сделать погромче звучащую из динамиков мелодию, то ли купить отрезок эфира, заполнив его своей коммерческой информацией. В тишине действительно становится неуютно, и как будто разум терпит фиаско, не находя ни единого ритма, чтобы зацепиться, чтобы продолжить жизнь под звуки, вплетающиеся в протомузыку. Я настолько отвык от тишины, что она стала для меня почти что абстрактным понятием – как божественность или сила тяжести.
В качестве будильника у меня поставлен 30-секундный кусочек композиции Winter Kills – Deep Down, утром, если я не смотрю EuroNews, я включаю какой-нибудь музыкальный канал (как правило, это VH1). По дороге на работу я слушаю подкасты DJ Feel или Armin van Buuren, в офисе включаю онлайн-радиостанции (на выбор — DFM Club, Record Trancemission, Amsterdam Trance Radio, Монте-Карло) или в сотый раз проигрываю свой плейлист в «ВКонтакте». Я прохожу по ссылкам в твиттере, Facebook и аське, чтобы послушать и посмотреть, что слушают и смотрят другие. Музыка меня сопровождает везде – она становится фоном, когда я читаю журналы, когда занимаюсь бегом, когда на даче помогаю копать картошку или когда вечерами читаю блоги, пишу статьи или редактирую материалы. В Winamp’е у меня более двух тысяч отобранных, самых лучших «моих» песен. Иногда с друзьями мы устраиваем вечера клипов – когда каждый вспоминает песни из прошлого, которые ему нравились, и мы находим их на YouTube, чтобы разделить или снова пережить ностальгический порыв. Еще надо вспомнить концерты и клубные вечеринки, на которые я попадаю по желанию или по работе. Это все то, что я выбираю сам.
Но есть еще полно музыки, которую мне навязали. Например, студент в автобусе, чьи дешевые наушники не способны сделать навязчивый drum&bass интимным и слышимым только ему. Или десяток других автобусных попутчиков, случайных прохожих или мимолетных незнакомцев, чьи кастрированные рингтоны разрывают тишину, как ядерный взрыв глупого суриката, и потом помнятся в голове полдня. Есть вероятность напороться на какую-нибудь мимимишную песенку мамонтенка, которую установил владелец мобильника для звонящих ему. В магазинах играет музыка, в торговых центрах играет музыка, в такси играет музыка, в ресторанах играет музыка. Проезжающие автомобили подпрыгивают от перекрученных басов, но эти вопли изнасилованного звука тоже напоминают музыку. Школьники любят ходить, размахивая мобильником, откуда доносится мат, вплетенный в непритязательную мелодию. Взрослея, многие окультуриваются, хотя и остаются некоторые недоумки, способные включить громко свои любимые треки в переполненном автобусе – конечно, ведь все вокруг должны знать, насколько они музыкально восприимчивы. При этом в автобусах постоянно что-то играет – как будто шансон, колонки под сиденьями и дует из подпевающих кондуктора и пьянчужки входят в комплектацию ПАЗика. Уже даже в лесу на лыжных трассах играет музыка…
Просто было первобытным, у которых из музыки были шум водопада, звук спускаемой тетивы, бряцание амулетов и бус из зубов зверски растерзанных животных и односложные удары палкой по камням или дереву. Музыка развивалась вслед за человеком, который придумывал все новые инструменты и способы передачи звука. Только при Моцарте музыканты начали использовать седьмую ноту, а сейчас мы добрались до одиннадцатой и даже тринадцатой ноты от основной, мы даже в бл-л-л-ль джазе позволяем себе абсолютную дисгармонию, которая кому-то кажется понятной. Услышав сегодняшнюю полифонию, первобытный человек просто помешался бы, но мы держимся – у нас сотни направлений музыки, которые делятся на ответвления, локальные стили, варианты.
Уже невозможно оказаться не только в тишине, сейчас все труднее оказаться в окружении собственной музыки. Мне нравится выражение DJ Feel’а, когда он, начиная играть свой сет, говорит: «Добро пожаловать в мой мир». Каждому принадлежит его музыка, он ее слушает, он ей служит, он ее миссионерски проповедует и готов уничтожить отступников и оппонентов. Пример — как только появляется новость о новом радио в Сыктывкаре, сразу же начинаются вздохи и требования, чтобы заодно появились «Наше Радио», Radio Record или что-то иное, но только не шансон, ретро или попсятина. А как все пренебрежительно относятся к поп-музыке, да, именно той музыке, которая приносит певцам мировую известность, миллиарды долларов и миллионы благодарных слушателей. Согласитесь, каждый считает свою музыку наиболее правильной что ли и готов подсадить на нее других, как дилер – наркоманов. Отчего такое непримирение, конфликтность, стеб, даже издевательство над чужими вкусами и пристрастиями? Все очень просто, как-то рассказала мне мой учитель по литературе, — у каждого человека есть свой музыкальный код. Это своего рода ключ, который открывает только определенные замки. Возможно, что это не так, и феномен музыкальных предпочтений объясняется множеством страшных и незнакомых научных терминов из области психологии, биологии, биохимии, медицины и культурологии, но факт остается фактом – люди непримиримы с не своей музыкой.
И отсюда – музыкальный экстремизм. В автобусе звучат песни, которые нравятся водителю или кондуктору, из динамиков в дни праздников по всему городу разносятся какие-то мелодии, соседи громко включают радиостанцию, подвыпившая компания под окнами многоэтажки все ночь может слушать песенки, открыв двери авто. Многим не понять, что есть личное музыкальное пространство, и уберечься в нем от вторжения можно, только зажав уши и произнося «бла-бла-бла». Или нацепить наушники, раз тишины уже не осталось.
Когда-нибудь это случится – будет признано нерушимое право на собственный мир музыки, которое нельзя ограничить миром музыки другого гражданина, появится уважение к желанию любого человека остаться в этом мире. Как сейчас мы признаем свободу совести, а закон защищает неприкосновенность частной собственности. И вот тогда можно будет увидеть идеальную картину клубной вечеринки – танцующие в тишине и под сверкающие огни сотни людей, ушедших в свои миры через наушники, подключенные к айподам и mp3-плеерам. Говорят, где-то такое уже есть.
